… как управлять неуправляемым, ведь процесс мышления - пока вещь в себе! Какой мудрец может сказать, что делается в голове человека? Человек изучил, понял, создал... А как изучил, почему понял, каким образом создал? До сих пор деятельность человеческого мозга - тайна. Недаром многие учёные называют психику человека чёрным ящиком. Действительно, мы ведь до обидного мало знаем самих себя! Почему одни пишут стихи, а другие прозу? Каким непостижимым образом расцветают в нашем мозгу образы и ассоциации? Что означают минуты озарения, вдохновения? Почему мозг иногда изнемогает в поисках решения и вдруг оно является неожиданно и легко?
Я был так захвачен этими вопросами, что решил докопаться до истины, чего бы это мне ни стоило. Понадобятся годы - кладу всё мне оставшиеся. Надо будет переучиваться - готов. Я начал с того, что стал читать воспоминания, мемуары людей творческих профессий - я имею в виду художников, литераторов, учёных, обладающих способностью к большому оригинальному творчеству, то есть созиданию идей. Мне хотелось узнать секрет их деятельности, понять, как возникает искра, воспламеняющая их воображение. Сколько разнообразных систем зажигания я обнаружил! Эйнштейн, Бор, Шиллер, Гельмгольц, Чаплин... Какие генераторы творчества!
Вот откровение крупного математика, академика Дородницына:
Я не поэт и не композитор, поэтому не берусь судить, как вдохновение приходит к ним. Мне понятнее сущность вдохновения в научной работе, - пишет он. - Учёного интересует какая-то проблема, он много над ней думает, постоянно накапливает связанную с ней информацию, ищет пути её решения. Этот процесс накопления тянется долго - многие месяцы, может быть, годы. Но вот, наконец, накапливаемая информация достигает необходимой полноты, тогда становится ясным путь решения проблемы. Естественно, учёного охватывает при этом чувство радости, переходящее даже в экстаз, он забывает обо всём постороннем, полностью погружается в работу и в течение немногих дней делает то, на что раньше, казалось, безуспешно затратил годы. Мы говорим о таком состоянии учёного - пришло вдохновение.
К Шиллеру, я читал, вдохновение приходило вместе с запахом гнилых яблок, и он всегда во время работы клал их в ящик стола. Физик Гельмгольц для обдумывания окончательных решений уходил в лес. Хемингуэй работал стоя. А Агата Кристи, говорят, пишет лёжа в ванне, и особенно душераздирающие преступления приходят ей в голову, когда рядом с ней стоит ваза с яблоками, правда свежими. Вероятно, можно провести прелюбопытнейшее исследование того, как люди заставляют свой мозг стать послушным инструментом. Но что при этом происходит в голове - мы так и не знаем.
Я слушала Берга, и у меня возникали десятки вопросов. Действительно, кто может сказать, почему Бетховен написал Лунную сонату, почему так трепетны стихи Тютчева, почему люди плачут над новеллами Пиранделло или музыкой Шопена?.. Почему именно Максвелл понял, что мир пропитан электромагнитной энергией, а Эйнштейн создал теорию относительности?.. Почему Сеченову и Павлову, а не другим физиологам, удалось выведать кое-какие из тайн человеческой психики? Как Басов, Прохоров и Таунс додумались до идеи лазеров и мазеров и почему несчастливую тринадцатую задачу Гильберта в течение полувека не мог осилить ни один математик, а решил Владимир Арнольд, в то время студент 4-го курса МГУ?
А ведь зная ответы на эти вопросы, мы смогли бы целеустремленно обучать детей. Создавать Эйнштейнов и Менделеевых, Пушкиных и Гоголей!
Как же мозг проходит дистанцию от незнания к знанию, от открытия к открытию, как он использует полученный опыт?
На мои вопросы Берг только пожал плечами:
- Ясно одно, открытие никогда не приходит в результате систематического развития того, что известно ранее. Самое существенное является в виде скачка, часто в форме внезапного озарения, не имеющего определенных связей с предшествующим.
В работе мозга принимают участие как бы два аппарата. Один перерабатывает сведения, известные из предыдущего опыта, строит логические цепи, сопоставляет, классифицирует, анализирует. Другой совершает внезапные скачки, вносит существенно новое, не объединенное с предыдущим закономерными связями. Этот второй аппарат мы называем интуицией. Именно интуиция позволяет перейти от падающего яблока к закону тяготения, от обезьян в клетке к формуле бензольного кольца. Уже Декарт пришёл к выводу о том, что открытия есть плод интуиции. Этого же мнения придерживаются многие современные психологи.
Но что такое интуиция? Этого, по существу, ещё не знает никто. Тем не менее, хотя это и звучит парадоксально, интуицию можно развить. Интуиция рождается и развивается из широких и глубоких познаний в различных, иногда весьма отдалённых областях. И эти ресурсы человеческого мозга неиссякаемы. Творческая потенция у нас неисчерпаема.
Ещё Павлов говорил, что мозг человека таит в себе столько возможностей, что мы за всю свою жизнь не в состоянии использовать и половину из них. Но, скажите мне, почему один человек может сделать открытие, а другой, работающий в той же области, нет? Скажем, почему Эйнштейн стал Эйнштейном?
Вопрос Берга кого угодно поставит в тупик. Хотелось бы повстречать человека, способного ответить на него. Ведь знаменитый физик внешне ничем особенным не отличался от других людей - милый, симпатичный, застенчивый. Но что за могучий интеллект! Неужели люди никогда не узнают, как работал его мозг, эта волшебная машина? По каким законам? Как формировалось его мышление, в чём особенности его психики? Смешно было бы думать, что можно управлять развитием интеллекта, не зная законов мышления.
- Но ведь можно проследить почти день за днём, как работал Эйнштейн, какие книги читал, какие выводы делал...
- Вот, вот - проклятый вопрос! - какие выводы делал... - подхватывает Берг. - Но почему он делал именно такие выводы, а не другие? Недаром говорят, что теории относительности могло не появиться ещё лет сто, не родись человека с воображением Эйнштейна. Ведь всё, что знает человек, всё, чему научился, что создал, - это результат его воображения. И воображение присуще не только поэту, музыканту, художнику. Пожалуй, больше всего оно необходимо учёному.
Давида Гильберта, знаменитого математика, как-то спросили об одном из его учеников.
- Ах, этот-то? - отозвался Гильберт. - Он стал поэтом. Для математики у него было слишком мало воображения.
Что ж такое воображение? Что такое, наконец, индивидуальность? Кто бы мог на это ответить? А не ответить нельзя, иначе развитие интеллекта по-прежнему будет неуправляемым процессом. Ведь вся история человечества сопровождается борьбой, соревнованием интеллектов, победами, поражениями, драмами идей, муками творчества, соперничеством индивидуальностей...
Воспитание индивидуальностей... Индивидуальный подход к обучению каждого человека - вот новый центр притяжения мыслей Берга.
Свет в его кабинете гаснет глубокой ночью. Берг начинает сначала. Он снова молод, и мозг его молодо и стремительно набирает силы для нового скачка. Берг пока ничего конкретного не предпринимает. Он набирается информации, размышляет...
А размышляя об индивидуализации обучения, он всё больше понимает, что этот, казалось, специальный вопрос вырастает в гигантскую проблему духовного развития человечества. Индивидуальный подход к воспитанию приведёт к тому, что каждый член общества действительно отдаст ему по способностям, которые до поры до времени дремлют в человеке.
При правильном воспитании и обучении каждый интеллект расцветёт в полную силу. А ведь именно в многогранности людских индивидуальностей залог прогресса человечества!.
Радунская И.Л., Четыре жизни академика Берга, М., Московские учебники и Картолитография, 2007 г., с. 390-393.
Замечу, что и А.И. Берг и Совет по кибернетике, к сожалению, тиражировали типовые и тупиковые мифы о творческом мышлении…
Г.С. Альтшуллер написал о законах мышления: В процессе эволюции наш мозг научился находить приближённые решения простых задач. Но эволюция не выработала механизмов для медленного и точного решения сложных задач. Если бы мы с величайшей точностью знали всё, что происходит в голове хорошего изобретателя, это не приблизило бы нас к созданию тактики, соответствующей четвёртому уровню. Мы бы просто обнаружили, что при решении задачи четвёртого уровня изобретатель применяет ту же тактику, что и на первом уровне.
Эвристические механизмы высших порядков не могут быть
о т к р ы т ы - их нет. Но они могут и должны быть созданы.
Альтшуллер Г.С., Алгоритм изобретения, М., Московский рабочий, 1973 г., с. 45-46.
